После развала СССР чувствуется некоторая пустота.

О главном теперь могут говорить русские да татары – как самые крупные этносы России, потому палитра беднеет.

Прочие же либо малочисленны, либо нерезиденты, у которых уже есть собственные национальные государства, а значит, оставляя в стороне конфликт лояльностей, на предельную откровенность они выйти не могут.

Нам бежать некуда, а потому решать про себя надо здесь и сейчас; у них же есть аварийный выход, пусть даже и фиговенький, и это делает ощущение подступающего ужаса, без которого бессмысленно рассуждение о главном, невозможным.