Перед его началом следовало зарегистрироваться и получить номер.
У столика организаторов образовалсь небольшая очередь, в которой я оказался единственным мужчиной.
Выдача номера - делом мгновенное: назвал фамилию, взял отпечатанный лист, но возникла заминка: организаторы что-то согласовывали промеж собой.
Я, прижатый к столешнице, жду, когда мне отдадут этот лист. Проходит минута, две; прения между членами оргкомитета продолжаются.
Наконец, не выдерживает одна из стоящих позади меня женщин: "Вы уж папу-то отпустите". Секретарь чуть смущается и подаёт мне номер. Я протискиваюсь спиной и ухожу.
Почему я об этом вспомнил?
Меня поразила та интонация, с которой было сказано "Вы уж папу-то отпустите". Так говорят об увечных или о детях, когда они оказываются в компании посторонних взрослых полноценных людей, испытывающих естественное снисхождение к тому, кто ниже рангом.
В этой состоящей сплошь из матерей, бабушек, преподавательниц среде мужчина является не афишируемым, но чужаком, чьё присутствие, в общем, излишне: оне всё решат сами, без путающихся под ногами мужей, которые суть те же дети, только капризнее.