Любимица муз

Рассказывали как-то про барышню, обучавшуюся на филологическом факультете и писавшую стихи.
И то, и другое у неё получалось делать довольно лихо: девушка не только шла на «красный диплом», но и сумела издать книжку собственных сочинений – стихотворный сборник в тонкой обложке.
Напечататься для всякого только вступающего в литературный цех – почётно и волнительно, но юная поэтесса не учла, что счастье – штука прихотливая, а потому знакомить окружающих с плодами своего успеха следует избирательно, тщательно просчитывая потенциальный отклик.
Короче говоря, издавшись, девушка принялась распространять книгу среди своих знакомых, в числе которых были и её одногруппницы, настроенные не только не восторженно по отношению к свежезажегшемуся светилу, но ровно наоборот.
Язвительные филологини с радостью ухватились за поэтический сборник, чтобы подвергнуть его безжалостной деконструкции, особенную уязвимость которому придавало то обстоятельство, что они были хорошо осведомлены о личной жизни автора, а значит, те фрагменты, которые посторонний читатель счёл бы лишь проявлением изрядной фантазии и склонности к возвышенной речи, раскалывались на раз, чётко указывая, какой именно факт биографии лежит в его основе.
Эту весёлую дешифровку дополнительно подхлёстывало то, что, на момент написания сборника, юная поэтесса переживала серьёзное увлечение одним из университетских преподавателей, а потому перипетии этого романа, так и оставшегося односторонним, активно отражались на страницах книги.
Сопоставлять ежедневно наблюдаемую реальность и её преломление в вольном хореическо-ямбическом потоке было захватывающим аттракционом, присоединиться к которому приглашались люди со стороны, способные по достоинству оценить такое развенчание и разоблачение.
Впрочем, даже если бы поэтесса и оставила никаких документальных следов своих неразделённых чувств, эта история не прошла бы не замеченной. Однажды воспылав симпатией к несчастному преподавателю, она преследовала его неотступно, ничуть не смущаясь разницей в возрасте, составлявшей около двадцати лет, и наличием у него жены, с которой она даже познакомилась. Чтобы быть к нему ближе, она даже стала писать под его руководством диплом.
Одногруппницы, на чьих глазах разворачивалась эта многоступенчатая осада, крайне недоумевали: предмет её страсти был настолько зауряден и повседневен, настолько обыкновенен и прост, что трудно было объяснить, как ему удалось не то что очаровать, просто привлечь девичье внимание.
В нём не было ни харизмы вожака, ни обаяния артистичной натуры, ни таланта незаурядного учёного, ни даже прельстительности «плохого парня»: ещё один университетский служащий в сером костюме. Единственная запоминающаяся черта: рыжие волосы с проплешинами да неровная линия профиля, что нашло отражение в таких вот пронзительных строках: «Милый мой, ты вышел из заката.// Ты прости, но я спрошу всерьёз:// Ты таким родился, иль когда-то// Перебит был твой прекрасный нос?»
Можно уже ставить точку, сочувствуя несчастной девушке, по-глупому втюрившейся в человека, с которым у неё ничего не будет. Однако это ещё не конец истории.
Несмотря на свою надмирность и рафинированность, проистекавшие из одной только версификаторской одарённости, юная поэтесса обладала очень цепким и прагматичным умом. Она прекрасно понимала всю бесперспективность своего увлечения, а потому имела надёжный запасной вариант.
Для воздыханий и вдохновения у неё был рыжеволосый препод, что, однако, ничуть не мешало существованию рядом потенциального жениха, которому тоже перепадало из пиитического ручья.
Свадьба была назначена на лето – сразу же по окончании университета. На своего будущего мужа, несмотря на отдельные тёплые строфы, поэтесса смотрела трезво, будучи не слишком довольной его ремеслом (парень был неплохим краснодеревщиком) и склонностью к выпивке. Но все недостатки искупала трёхкомнатная квартира, доставшаяся ему по наследству, - пусть и в не слишком престижном районе, зато бывшая в его полном распоряжении, то есть без свекрови и золовки.
В конце концов, это перевесило: писать стихи ничуть не зазорно, если вовремя остановиться.