К грядущему переименованию,
которого, учитывая недвусмысленно выраженную монаршью волю, точно не миновать, милиции в полицию я отношусь вполне спокойно.
Ведь что такое есть полиция?
Полиция – это когда Андрей Наумович Перла солидный буржуазный господин, выйдя из престижного автомобиля у своего любимого супермаркета, обнаруживает у его дверей компанию быдловатой молодёжи, которая, вместо того, чтобы корпеть над Моммзеном и Вебером в библиотеке, стреляет на пивасик и семки у прохожих.
Господин хмурится, подзывает квартального, указывает ухоженным пальцем на безобразие, коротко бросает: «Убрать!», и скрывается в магазине, чтобы, по выходу, встретить того же квартального с докладом: «Уже исполнено, Ваше степенство. Больше эта шпана докучать Вам не будет: на пять лет закроем, за Урал законопатим, а оттуда [понимающий смешок] не возвращаются…»
Господин улыбается, треплет квартального по плечу: «Молодец, служивый!», и протягивает серебряный целковый пятьсот рублей. Квартальный козыряет и помогает погрузить свежекупленную снедь в багажник…  
Но ничего этого не будет, поскольку наши стражи правопорядка как родились в 1917 году Рабоче-крестьянской милицией, так ей и помрут – вопреки всяким ребрендингам и вынесенным на широкое публичное обсуждение проектам реформ: менты у нас с народом, а с господами – собственная СБ.
Потому единственное, что меня волнует, это сущая частность: после 01 января 2011 года мы к сотрудникам будет обращаться по-прежнему «товарищи» или всё-таки уже «господа»?