Тридцатилетний перерыв Андрея Смирнова в постановочной работе заранее настраивал на очень осторожное отношение к его новому фильму. Режиссёрская профессия – вещь более чем тонкая, и вернуться победителем, тем более в почтенном возрасте, вряд ли у кого получится. (Одно из редких исключений – Владимир Вайншток; впрочем, он трудился в специфическом жанре, ориентированном преимущественно на невзыскательное и жадное до приключений юношество).
Скепсиса добавлял и однозначный, почти зоологический, антикоммунизм Смирнова: художник не имеет права становиться заложником своих политических антипатий, поскольку жизнь гораздо сложнее и богаче партийной раскладки.
Словом, я был готов к тому, что фильм получится малоудачным, снятым на грани между кликушеством и стремлением свести почти столетней давности счёты. Но то, что я увидел, меня реально потрясло: такого провала, не идеологического, но исключительно профессионального – от многоопытного мастера, на наших экранах не появлялось давно.
Поверить в то, что когда-то тот же Андрей Смирнов снял великий «Белорусский вокзал» и изумительную «Осень», совершенно невозможно, как невозможно понять, зачем ему понадобилось собственными руками уничтожать своё имя и репутацию, вгоняя в краску будущих историков кино, которым придётся, после всех восторженных славословий, путано объяснять, отчего замечательный режиссёр вдруг выжил из ума на старости лет, оставив, в качестве творческого завещания эту чудовищную «Бабу».
Потому, из уважения к прежним заслугам Андрея Сергеевича, самое лучше, что можно сделать, это по-тихому уничтожить все копии, а ту единственную, что останется в Белых столбах, упрятать в сейф директора и никому никогда не показывать.
Мы знаем Андрея Смирнова как яркого, талантливого, неординарного человека. Пусть он остаётся в нашем сознании именно таким, а не озабоченным маразматиком, разложившимся бездарем, растерявшим элементарные навыки, утратившим всякое представление о ремесле.