производит мрачное впечатление – не только потому, что полагать своих сограждан, которые придерживаются иных взглядов, зомбированным быдлом есть откровенная мерзость, но и потому, что последствия явно наметившегося разлома могут быть очень серьёзными.
Когда говорят о заключённом в России негласном социальном контракте, подразумевают обычно только одно соглашение, сторонами которого выступает власть, обеспечивающая процветание, и общество, готовое отказаться, в обмен на это процветание, от политических претензий…
Однако система неартикулированных договоров, составляющих существо нашей социальной ткани, гораздо сложнее и включает, в числе прочих, ещё такой пакт.
Большая Россия, понимая, что столица не может не быть на особом положении, смиряется с тем, что в Москве выше уровень доходов, больше возможностей для реализации и вообще драйвовее жизнь. Взамен столица обязуется соблюдать лояльность остальной стране, не слишком демонстрировать своё презрение Замкадью, не заноситься, короче, не жужжать.
До сих пор это соглашение, в целом, соблюдалось, пока Декабрь не выяснил, что у нас две нации, а Февраль не уточнил, что одна из них должна отменить другую: малочисленность столичной нации ставит её перед невыносимой необходимостью – смириться с предпочтениями Большой России.
Столичная нация пока не готова этого сделать, и потому она начала жужжать, но жужжать означает порушить прежний пакт, способствовавший сохранению какого-никакого социального мира. Понятно, что эти подвижки без ответа не останутся. Вот только каким он будет – остальная Россия ограничится массовой поддержкой своего претендента уже в первом туре или она потребует чего-то большего?
