отыскивать тот момент, когда ныне популярное слово, явление, событие или человек первый раз попадали в поле зрения массовой публики, но оставались тогда незамеченными, чтобы возникнуть вновь и уже окончательно приковать к себе внимание.
Среди последних моих удач – уже прочно вошедшее в нашу культуру понятие «камикадзе». Премьера этого слова, для широкой аудитории, не для японистов или офицеров Тихоокеанского флота, состоялась в конце 1938 года, когда на экраны страны вышел фильм производства Одесской киностудии «Морской пост» о героической службе дальневосточных пограничников, успешно противостоящих внешнему и внутреннему врагу. (Кино, к сожалению, не слишком захватывающее, но пара находок, безусловно, там есть).
Тогда «камикадзе» означало, конечно же, не лётчиков-самоубийц, но всего лишь тип японских эскадренных миноносцев, один из которых коварно вторгся в наши территориальные воды и напал на островную заставу. Наглый враг получил достойный отпор, и эсминец-нарушитель, роль которого талантливо исполнил советский сторожевой корабль «Шторм» или его систершип «Шквал», был уничтожен красными военлётами.
Понятно, что в то время слово «камикадзе», мелькнувшие в картине только однажды и улавливаемое лишь профессиональным слухом, в памяти людей не удержалось. Потребовались серьёзные усилия историков и популяризаторов Второй Мировой войны на Тихом океане, чтобы этот жуткий сюжет с добровольными японскими смертниками окончательно поселился в обыденном сознании.
Кстати, в отличие от «камикадзе», сам фильм незамеченным не остался, вызвав дипломатический скандал, когда посол Японии в Москве не только выразил протест против выхода картины и потребовал её изъятия, но и настаивал на извинениях за оскорбление японского флага.
Возможно, создатели «Морского поста» и погорячились с изображением Пёрл-Харбора наоборот: всё-таки показывать натуральные боевые действия между формально находящимися не в состоянии войны государствами – это есть некоторая дерзость (Браун в «Моряках» обошёлся условным противником, в котором угадывались и румыны, и итальянцы). Но, откровенно говоря, после Хасанских событий, не японскому послу было жаловаться на демонизацию его страны…
Так или иначе, но режиссёр «Морского поста» Владимир Гончуков должен был чувствовать удовлетворение: его выстрел не пришёлся в молоко.
