Пять лет назад, когда она вышла на экраны, я воспринимал её как весёлый стёб над жаждущими ужасов про советское время, шутку забавную, но несколько затянутую.
Теперь я отношусь к «Грузу 200» иначе. Балабанов, как всякий крупный художник, не может отрешиться от вопросов метафизических, в частности, от удивительной коллизии в нынешней российской истории, когда менее чем за столетие страна сменила три цивилизационных уклада.
На этот вопрос можно отвечать по-разному. Балабанов делает это так, как положено режиссёру, т.е. снимая картину, за фабульным строем которой открывается историософский пласт.
Подобным образом он поступал в 90-х, когда вышла лента «Про уродов и людей»; «Груз 200» стал своеобразным продолжением этой темы, второй частью дилогии, объясняющей и уточняющей первую…
Почему погибла сначала Российская Империя, а потом Советский Союз? Потому что всё прогнило – до самой последней клеточки, ничего не осталось крепкого, настоящего, долговечного; всё расползается, не за что ухватиться.
Именно такая атмосфера в обеих картинах, именно такой ответ предлагает Балабанов. Прав он или нет, судить экспертам, но ощущение неизбежности конца той и другой эпохи, конца жестокого, но заслуженного и желаемого, передано в дилогии безупречно.
