есть фрагмент, где, довольно едко, описывается, как пролетарский классик рассказывал впервые приглашённым гостям одни и те же «задушевные истории», которые всякий раз исполнялись слово в слово – как заученная роль.
Нечто подобное было и у Ахматовой, которая потчевала своих посетителей «пластинками», т.е. многократно опробованными на аудитории устными историями, выверенными до последней запятой.
На первый взгляд, подобные манеры уважаемых деятелей культуры кажутся проявлением цинизма и даже неприкрытого коварства по отношению к ни о чём не подозревавшим гостям, которым мнится, что этот изумительный поток красноречия и откровенности предназначен только для них.
Однако, если немного остыть от справедливой обиды, то нетрудно обнаружить, что представители этого племени – т.е. люди не просто публичные, но популярные и востребованные – идут на подобные фокусы вынужденно.
Нам трудно представить, насколько насыщенной является их жизнь, когда каждый день – это десятки неизбежных контактов, требующих минимального отклика и вовлечённости. Часть таких соприкосновений можно свести к протокольному, но кто-то непременно окажется ближе, и тут уже отвертеться не получится.
Публичный человек обязан производить впечатление, очаровывая и влюбляя, заинтересовывая и вдохновляя. Рано или поздно вырабатывается набор приёмов, позволяющий соответствовать образу, когда надетая маска оказывается равно спасительной и для того, кто её носит, и для того, кто её видит.
В противном случае, скорое и фатальное выгорание неизбежно.
