– помимо прямых территориальных приобретений – ещё и в том смысле, что позволили, по крайней мере, на обозримый период отложить вопрос о собственной внутренней крепости в свете этнической несовместимости.
Год назад, если сравнивать положение двух стран-соседок, ситуация в России казалась не в пример угрожающей – как раз по причине миграционного напряжения. Украина – до срыва подписаний соглашения с ЕС, второго Майдана и коктейльномолотовых ночей – представлялась, при всей её цивилизационной неоднородности, куда более устойчивым образованием.
Тогда, например, невозможно было вообразить, чтобы Киев пережил нечто подобное погромам в Западном Бирюлёво, случившимся 13 октября 2013 года, т.е. за сорок дней до того, как на Украине всё и началось.
Бирюлёвская история, становившаяся пугающе типичной для современной России (волнения вспыхивают в ответ на убийство коренного приезжим, который оказывается подозрительно неуловим для уголовного розыска), имела ещё одно угрожающее измерение.
В отличие от Манежной декабря 2010, на которую заранее созывались протестующие и этот процесс можно было как-то контролировать, Бирюлёво возникло совершенно стихийно, чтобы тут же реализовать либеральный и одновременно охранительный кошмар: депрессивный московский спальный район поднимается под правыми лозунгами и идёт громить.
По счастью, гнев толпы носит локальный характер, и ярость выплёскивается на овощебазу, принадлежащую нетитульной национальности коммерсантам. Однако, и это носится в воздухе, в следующий раз целью может оказаться не удачно оказавшаяся на пути база, а органы власти, прямо повинные в дерзости этнических меньшинств, запертых в городских гетто.
Хорошо, если этот новый всплеск удовлетворится районной управой или префектурой, от Бирюлёво, стоит вырваться на Варшавское шоссе, до Кремля несколько часов пешего хода – толпа подойдёт с юга, через ту самую Болотную площадь.
Причём – и это делало ситуацию окончательно безнадёжной – противопоставить что-либо этим спонтанным всполохам было нельзя: арест подозреваемого в убийстве и закрытие овощебазы – меры точечные, затыкающие одну маленькую дыру, тогда как прохудилось всё днище и где в следующий раз рванёт и насколько сильно, никто не знает.
Потому довольные комментарии, которые в те недели по поводу бирюлёвских событий сыпались из Киева, было вполне разумны: Россию штормит и шторм этот рано или поздно её похоронит, Украина же будет, избежав «Таёжного союза» и укрывшись в европейской гавани, не без грусти наблюдать за этим печальным и заслуженным концом бывшей метрополии.
Однако, как выяснилось всего несколько месяцев спустя, к обрыву летели не одна, а обе страны, и Украина за каких-то сорок дней мощно обогнала Россию, не подозревая, впрочем, об этом. Теперь же – и за это отдельная благодарность украинцам, принявшим на себя этот трудный крест – повестка поменялась кардинально.
Этнические фобии – кавказские, среднеазиатские – отошли на третий план, и даже, как кто-то справедливо заметил, лезгинка на Красной площади никого не беспокоит: фрики с украинскими флажками замкнули внимание на себя.
Характерная деталь: приговор Орхану Зейналову, убийце Егора Щербакова, который не только заварил всю эту кашу, спровоцировав политический кризис национального масштаба, о московском – не стоит и говорить, сделал, что называется, подарок Собянину к месячине инаугурации…
Так вот, приговор тому самому Орхану Зейналову, которого взяли живьём в Коломне и привезли заломанным в кабинет министра внутренних дел Колокольцева, возрождая давние русские традиции нятья и привода под грозные вельможные очи, никакого общественного оживления не вызвал, словно Бирюлёвского бунта и не было.
Сколько будет длиться это неожиданное затишье, зависит исключительно от Украины. Потому, и в этом Путин, сколь бы его ни упрекали в предательстве российских интересов, опять-таки прав: Украина должна распадаться медленно, но последовательно.