Листаю путеводитель по Италии, написанный Пьером Франческо Листри, который изначально предназначался для русскоязычной аудитории. (Это уточнение о предназначении существенно: автор целился не вообще в иностранного читателя, но в конкретную национальную принадлежность).
Путеводитель очень неплох: чувствуется, что Листри не просто приятно рассказывать о красотах родной страны, которой он справедливо гордится, но ещё ему по-настоящему хочется понравиться своему русскому читателю.
Именно поэтому он, например, допускает, на иной вкус, чрезмерные прогибы, перечисляя через запятую три самые значительные галереи в мире, куда входят Уффици (раздел посвящён Флоренции), Лувр (что понятно) и Эрмитаж (читать такое, не скрою, очень приятно, но...)
Однако желание покороче сойтись с русскими порой подводит Листри, заставляя его делать, с нашей точки зрения, явные фо-па, которые, впрочем, продиктованы совершенно иным взглядом на то или иное историческое событие.
Так, повествуя о грандиозной Санта-Мария дель Фьоре, Листри упоминает о том, что именно в её стенах в 1439 году была заключена Флорентийская уния, "провозгласившая соединения православной и католических Церквей". И далее, уже о воротах Баптистерия, одно из панно на которых "как предполагают, символизирует объединение Католицизма и Православия на Флорентийском соборе 1439 года".
Для итальянца Листри, как и для организовавшего эту унию папы Евгения, Флорентийский собор - это действительно выдающееся событие во всей церковной истории, поскольку он положил (в Пятнадцатом веке казалось, что навсегда; сейчас - что стал первой ласточкой грядущего воссоединения "сестёр") конец Великой схизме: то, что испортил Лев IX, исправил, спустя почти четыре века, Евгений IV.
Для русского же человека энтузиазм Листри понять трудно. Флорентийская уния не была следствием внезапного просветления Константинопольской патриархии, которая осознала, что до того преступно ошибалась насчёт точной формулировки Символа веры или деталей евхаристического таинства.
Византия доживала последние годы, и Рим, пользуясь беспомощным её положением, просто выкрутил своим братьям во Христе (они же - проклятые схизматики) руки: либо магометанское рабство, либо сюзеренитет римского понтифика. Патриарх и император решили, что под тяжёлой рукой папы будет лучше, чем в полоне у агарян.
Подданные патриарха и императора решили иначе. Уния была сразу отвергнута в Константинополе, стоило делегации возвратиться назад. В Москве же ситуация развивалась ещё драматичнее: митрополит Исидор, подписавший церковную капитуляцию, был свергнут с кафедры и взят, по приказу великого князя Василия Васильевича, в затвор.
Исидору, впрочем, довольно скоро удалось бежать, однако судьба первого интегратора в общеевропейское культурное пространство оказалась поучительной: у продолжателей его дела (от Лжедмитрия до Новодворской) категорически не складывались отношения с теми, кого они пытались осчастливить этим приобщением.
Единственное позитивное следствие этого скандала есть учреждение в Руси автокефалии: ощутив шаткость Константинополя, который сдался Риму на полный аккорд, русские стали избирать своего митрополита сами - без утверждения у Вселенского патриарха. Таким образом, начатый ещё Ярославом Мудрым процесс национализации церкви завершился, для чего понадобилось ровно четыре столетия...
Словом, Флорентийская уния (и по её запеву, и по её последствиям - папа, у которого, как справедливо заметил И.В. Сталин, было не густо с дивизиями, подмоги византийцам не прислал) - это не тот случай, который стоит поминать, буде цель - разжечь дружеские чувства между русскими и итальянцами.
Но Листри этого не знает - тем и ценен.