в середине Девятнадцатого века хронология, предусматривавшая деление истории России на две части – Древнюю, т.е. допетровскую, и Новую, совпадающую с изменившимся летоисчислением, – была, на тот момент, вполне справедлива: коперниканский переворот, произведённый Знатным шкипером, ещё чувствовался во всех отраслях жизни, чтобы не отсчитывать с этого перелома следующий эон.
Однако прошло уже полтора столетия, в течение которых не только много чего совершилось – кто не застал хотя бы кусочек Двадцатого века, то, считай, ничего и не видел – но и много чего открылось в смысле историософском, когда прежде неосязаемые событийные связи вдруг оказались как на ладони.
Русская история, в которой обнаружилось несколько базовых сюжетов, разыгрываемых на её пространствах с вызывающим тоску у внутренних эмигрантов постоянством, стала более понятна и предсказуема.
(В частности совершенно очевидно теперь вечное «Днепровское проклятие» России, когда невозможно смириться с утратой расположенных вдоль этой реки территорий, что, собственно, обуславливает трагический характер наших взаимоотношений с Украиной, которую никто ни в какую Европу не отпустит, как бы о том ни мечталось её неватным гражданам).
Потому, возвращаясь к большой хронологии, имеет смысл её уточнить, представив её не как двучастную, а как трёхчастную структуру.
Россия Древняя – от дописьменных, племенных времён до пресечения Дома Рюриковичей (V век – 1598)
Россия Средняя – от Первой Смуты до падения Дома Романовых (1598 – 1917).
Россия Новая – от Второй Смуты по настоящее время.
Почему не выделен специальным разделом период после 1991 года? Потому что, чем дальше, тем больше кажется, что разрыв между советским и постсоветским не так велик, как мнилось в дни Преображенной революции.
Кроме того, у нашей эпохи пока ещё нет внятного самоназвания: «постсоветская» – это маркер инаковости, причём относительной, а не выхватывание сути.
