есть любопытный эпизод, частично приоткрывающий завесу над тем, отчего женщины так охотно связываются с парнями, у которых, скажем так, извилистая биография.
Один из героев картины, в прошлом безработный, а ныне участник разветвлённой мафиозной группы, телепатически руководимой помещённым в психиатрическую лечебницу доктором Мабузе, Том полюбил сотрудницу биржи труда Лили, они, собственно, познакомились на её рабочем месте.
Том хочет признаться в своих чувствах, но боится, из-за своего преступного настоящего, связываться с девушкой. Потому он пишет ей письмо, в котором просит его забыть. Но Лили, которой Том тоже не безразличен, так просто не остановить, и она приходит поздним вечером к нему домой, чтобы расставить все точки.
Далее между героями происходит насыщённейший диалог.
- Но, Лили, ты ведь не знаешь, кто я!
- Милый Том, ведь это не важно.
- Не важно? Совершенно не важно?.. Вот чёрным по белому – кто я такой: официальное подтверждение с печатью и подписью начальника тюрьмы. И всё, что к нему прилагается: справка об освобождении инженера Томаса Кента, отбывшего указанный срок.
- Тюрьма?
- Да, тюрьма. Четыре с половиной года в тюрьме. И за полгода до окончания срока отпущен за хорошее поведение.
- Что мне до этого, Том? Я люблю тебя!
Итак, её избранник не просто соврал о своём прошлом, но ещё и отсидел несколько лет. Сам по себе этот факт должен заставить любого хотя бы немного смутиться. Но Лили лишь нежно улыбается.
Том, видя, что её так просто не прошибить, продолжает откровенный рассказ о себе.
- Лили, ты не знаешь, почему я был в тюрьме. Я убил двух человек…Мою любимую и человека, которого я считал своим лучшим другом.
Иначе говоря, Том – это убийца, на руках которого кровь двух самых близких ему человек, причём одна из них женщина. И ладно бы он был просто убийцей, он, что гораздо страшнее, ревнивец, который, в порыве ревности, не остановится ни перед чем. Но Лили это совершенно не пугает: подумаешь, ревнивец с маниакальными наклонностями, со мной всё будет по-другому. И Лили, с той же улыбкой, отмахивается:
- Мне-то что до этого, Том? Я люблю тебя!
Теперь Том, загнанный в угол Лили, которую уже ничто, кажется, не способно пронять, выбрасывает последний козырь: он не только негодяй в прошлом, он и сейчас ведёт преступный образ жизни, а значит, от него лучше держаться подальше.
- Тогда я вынужден сказать тебе всё, Лили. Я солгал тебе, Лили. Я сказал, что нашёл работу… Знаешь где? В мастерской фальшивомонетчиков: только там может быть полезен отсидевший инженер. Видишь, Лили, ты больше не говоришь: «Что мне до этого, Том? Я люблю тебя».
Кажется, Том наконец-то достучался до Лили: двойное убийство в анамнезе – это, конечно, пятно в биографии, но текущее соучастие в банде – это не только морально предосудительно, но и гарантия скорого лишения свободы. С действующим фальшивомонетчиком Томом у Лили долгой идиллии точно не будет. Однако у девушки с биржи труда крепкие нервы.
- Послушай, Том. Когда я получила твоё письмо, ты правда думал, что я настолько глупа, что не почувствую отчаяния в твоём сердце? Я подумала, чего ему не хватает? Ему нужно снова поверить в себя, поверить, что всё снова может наладиться… И тогда я подумала: может быть, ты вернёшь ему веру в себя, если скажешь ему, как ты любишь его и что будешь поддерживать его в добре в несчастье? И тогда я пришла к тебе!
Так вот где собака зарыта: Лили не только не ужасается открывающимися перед ней подробностями, которые раз от разу становятся всё мучительнее, напротив, она радуется им.
Наконец-то в её руки попала по-настоящему заблудшая душа, которую можно спасать и спасать, будучи точно уверенным, что это продолжится бесконечно, поскольку такие люди, как Том, смело идут навстречу неприятностям. А это значит, что Том от Лили уже никуда не денется: кто ещё станет из года в год ходить к нему на тюремные свидания. Том это понимает, но дёргаться уже поздно: Лили в свою жертву вцепилась намертво.
- Скажи, ты вознамерилась лишить меня последних остатков рассудка?
- Да, Том.
И Лили не лукавит: глядя, как хрупкая девушка с настойчивостью бульдозера идёт к своей цели, самообладание сохранить трудно.
Теперь мне, по крайней мере, понятнее, отчего у сидельцев и прочих плохишей всегда есть шансы устроить своё простое семейное счастье.