ситуация на Украине наконец-то прояснивается. Если говорить кратко, то события развиваются в правильном направлении – вне зависимости от конечного вектора.
Главный вопрос сегодня – это имплементация вторых Минских соглашений, т.е. реализация большого комплекса мер (от амнистии до народной милиции), согласованных год назад в ходе бесконечной февральской ночи – с участием нескольких глав государств и правительств.
Итак, возможны два варианта: либо Украина провалит имплементацию, либо её всё-таки дожмут. В первом случае – после всех многочисленных усилий по уламыванию Киева, к которым подключились не только европейцы, но и американцы, – нас ожидает, спустя полгода, частичное снятие санкций с России.
В прошлый раз их продляли в связи с отсутствием прогресса в деле урегулирования якобы из-за саботажа Москвы; сейчас, когда, вместо российского саботажа – саботаж украинский, а желание зарыть топор экономической войны есть как на Западе, так и на Востоке, вполне вероятны первые послабления.
Нет, разумеется, до полного прекращения санкционного давления далеко, да и сам объём новых контрактов может оказаться весьма скромным, но тут важен прецедент: отношения России и Европы начинают постепенно размораживаться – с непременным последующим ускорением.
Насколько серьёзным будет положительное влияние этого послабления на российскую экономику – вопрос открытый (проценты роста ВВП, доли процентов), но вот на украинское общественное мнение это событие, безусловно, произведёт достойный эффект.
До сих пор украинское мужество и украинскую стойкость поддерживала убеждённость, что Россия, зажатая в тиски санкций, вот-вот рухнет (у нас были аналогичные упования насчёт Украины – в связи с обрушением её ВВП и могучей инфляцией).
Более оптимистичные давали нам год, более реалистичные – пару лет; однако и те, и другие были солидарны: крах России неизбежен, а с этим крахом неизбежна и победа Украины в братской войне – подразумевающая не только возвращение утраченных территорий, но и значительные приращения, едва ли не до Большого Кавказского хребта.
Частичная отмена санкций, объявленная официально, кладёт конец этим надеждам и, соответственно, резко подтачивает украинские стойкость и мужество, когда бессмысленно уже из последних сил стоять ночь и держаться день, потому что таких ночей и дней впереди – тысячи.
Результатом этого подтачивания («Запад нас опять предал, мы снова один на один с Россией») может стать нарастание оппортунистических настроений: «Мы, конечно, москалям ничего простили и не забудем, пепел Дебальцево по-прежнему стучит в наши сердца, но против лома нет приёма, и потому – пора договариваться…»
Во втором случае Украину тоже не ждёт ничего хорошего, поскольку особый статус Донбасса, отдельный порядок формирования местной власти, собственные силовые структуры и т.д. означают, что Киев фактически признаёт ДНР и ЛНР, пусть и проходящие в документах под пугающим украинское ухо псевдонимом ОРДЛО, удостоверяя, что Освободительная война 2014 – 2016 годов проиграна вчистую.
И действительно, если целью войны была ликвидация сепаратистских анклавов и предотвращения распада государства, а её итогом стало укрепление этих анклавов и получение ими гарантий неприкосновенности в обозримой перспективе (даже Ичкерия, напомню, не сумела заставить Россию перекроить под себя Конституцию), то никакой иной квалификации, кроме как поражение, финал этой двухлетней борьбы не заслуживает.
Что – автоматически – поднимает в украинском обществе вопрос о том, кому платить за разбитые горшки. Очевидно, что победа списала бы все потери и расходы (тысячи загиблых патриотов, десятки разрушенных селений, миллиарды потраченных гривен – справедливая цена за победу над Россией и утверждение Украинской державы), но, в случае признания поражения, всё будет иначе.
Начнётся большая национальная разборка, в ходе которой затронутся несколько важных тем: а) во сколько обошлась Украине проигранная война (с открытием архивов спецслужб, поскольку на военную тайну ссылаться более нельзя – хуже уже не станет); б) почему была избрана именно силовая стратегия, хотя можно было договориться на тех же капитуляционных условиях и без пальбы; в) кто и когда принимал роковые решения – при проведении собственно боевых действий.
Выльется ли эта дискуссия в конкретные политические пертурбации – вроде импичмента президента или досрочных парламентских выборов – судить пока рано. Одно ясно: вторая половина 2016 года на Украине ожидается насыщенной.
