создаёт Комитет 25 января, я сочувственно хмыкнул: «Зачем Игорю Ивановичу весь этот цирк с конями, тем более что в составе объединения засветились такие специфические личности, как Кунгуров и Калашников?»
И я продолжал бы сочувственно хмыкать, если бы этот фактически клуб публицистов, чья численность два-три десятка рыцарей пера, не вызвал целого вала ёрничаний, разоблачений и панических открытых писем в инстанции.
Оказалось, что охранителей – с либералами всё было бы понятно – не на шутку взволновал порыв Стрелкова, порыв, в масштабах страны, мизерный, поскольку и он сам, и его сокомитетчики давно уже выдавлены с большой медийной поляны.
Вишенкой на торте стало выступление патриарха отечественного телевидения Владимира Познера, покинувшего свой Олимп, чтобы поведать не подозревающей России о том, какая гадина вспучилась на её бескрайних просторах.
Когда к делу информационного киллерства подключаются такие персоны (Носиков и прочая охранота – не в счёт, им по должности положено отлаиваться на всякую инициативу снизу, идущую мимо начальственной воли), интерес и симпатия к деятельности Комитета 25 января рождаются сами собой.
Вот почему, когда представилась возможность взглянуть живьём на членов Комитета, грех было упускать такой шанс. Заявленное как ток-шоу мероприятие проходило в полусекретном месте на задах Павелецкого вокзала, где не было никаких ориентирующих табличек и только сидевший в зале Эль-Мюрид свидетельствовал, что конспиративная встреча состоится именно здесь.
Дальше было полтора ожидания, когда расторопные устроители принялись ставить свет и налаживать звук, разгоняя уже рассевшихся зрителей. Наконец дюжина молодцов прекратила носиться по залу, передавая друг другу флэшки, и ток-шоу началось.
Пересказывать, о чём говорили эти три с лишним часа, нет нужды: организаторы обещали поделиться видеозаписью, потому поделюсь собственными впечатлениями, связанные по преимуществу с главой Комитета 25 января.
Говорят, что Стрелков находится в стоп-листе федеральных каналов и потому не только не появляется ликом, но даже его имя запрещено упоминать. Мера жёсткая, но, с технологической точки зрения, не просто правильная, но единственно возможная.
Дело в том, что Игорь Иванович – это не просто перспективный российский политик с уникальным бэкграундом, это, пожалуй, единственный кандидат в национальные лидеры, если его, разумеется, не элиминируют на взлёте. И я ничуть не преувеличиваю, поскольку за то время, что Стрелков был на сцене в компании своих товарищей по борьбе, он сумел совершенно раскрыться.
Если говорить кратко, то Стрелков, то ли собственным чутьём, то ли хитроумным посторонним советом гениального политтехнолога, сумел воплотить тот тип общественного лидера, за которым безоговорочно пойдёт население России, если однажды карты лягут именно таким образом. Почему?
Потому, во-первых, что Стрелков реально верит в то, что делает. Т.е. он действительно отмороженный на всю голову и полагает своё личное предназначение в том, чтобы спасти Россию. Это не рисовка, но именно таковы его убеждения, такова его, как он её ощущает, миссия.
На первых порах вызывает весёлый ржач: «Реально крыша у мужика двинулась». Чуть погодя, сравнив бессмысленность собственного существования и стрелковскую одержимость, отношение начинает меняться, и меняться в сторону неложного уважения: «По крайней мере, он знает, зачем живёт».
Во-вторых, Стрелков поразительно для публичного человека откровенен: он позволяет прилюдно признаваться в собственной слабости, частичной некомпетентности, отдельных провалах. Стрелков не излучает фальшивого оптимизма («Парни, мы это сможем! Йес, ви кэн!»), он говорит о трудностях, о возможных неудачах, он не пытается утаивать от аудитории собственных сомнений и неуверенности.
И это не выглядит как пораженчество, наоборот, это взрослый и честный подход: «Я зову вас на великое дело, которое может пойти крахом. Если вы готовы вместе со мной нести эту ношу, которая способна раздавить и вас, и уж тем более меня, то – милости просим».
Кроме того, и это опять же свидетельствует в его пользу, он не юлит и прямо заявляет, что такие вопросы сейчас обсуждаться на людях не будут, потому что это может повредить Комитету, т.е. он не держит аудиторию за дурачков, которым легко прогнать туфту, спрятавшись за обтекаемыми фразами.
В-третьих, Стрелков человечен, в нём закрытости опытного политика, способного встречать, не дрогнув ни единым мускулом, поношения и оплеухи. Стрелков по-настоящему обидчив, когда он рассказывал о том, как его чернят, чувствовалось, что это его серьёзно задевает, что у него нет универсальной брони, что максима «Всё, что не некролог, то реклама» это не про него.
И это опять же не выглядит как слабость, как нечто, умаляющее достоинство известной персоны, но, напротив, рождает к нему дополнительную симпатию: перед нами отнюдь не робот, но человек, способный пожаловаться на бабьи происки, не без улыбки, конечно, но и не без обиды.
В-четвёртых, Стрелков серьёзен. Нет, он не бука, он не прочь и громко, задорно посмеяться, и потроллить не без яда коллегу, но это – в короткую минуту отдыха. В остальное время Стрелков сосредоточен, целенаправлен, движется по раз заданной траектории.
Эта упёртость делает его неудобным спарринг-партнёром: в ходе дебатов Стрелкова невозможно отвлечь или переключить, он будет долбить и долбить главную свою тему – удержание России, которая, как ему видится, застыла над пропастью и вот-вот должна рухнуть.
В-пятых, и это не может не волновать любого, кто столкнётся со Стрелковым, он – человек приговорённый, находящийся не на грани, а за гранью, поскольку маловероятно, чтобы украинцы, которым он, по сути, поломал их государство, забыли это и простили.
Да, в кулуарах можно было заметить несколько крепко сложенных мужчин в камуфляже; но все эти преторианцы есть не более чем декорация, если события примут драматический оборот, и потому фигура Стрелкова резко выделяется среди всех прочих российских политиков, над которыми нет такого дамоклова меча.
Именно поэтому Стрелкова категорически нельзя пускать в телевизор: нация, преодолев первое отторжение высокопарной риторикой, когда накаченный за годы гламурного безмыслия поверхностный скепсис треснет под негромким, без затверженных ораторских модуляций голосом Игоря Ивановича с лёгкой картавинкой, обнаружит, что Сменщик уже найден – вот он, с такой простой и говорящей фамилией. Разумеется, этого не случится, можно спать спокойно.
Означает ли вышеизложенное, что, восхищаясь личностью Стрелкова, политика нового – идейного, бескорыстного, неблядского – типа, я разделяю его взгляды? Вовсе нет. По мне, Стрелков и его единомышленники преувеличивают степень кризиса Российского государства.
Это преувеличение – нормальное для всякого неравнодушного активиста: Россия, если слушать только эту публику, безвозвратно гибнет всегда и нет для неё никакого спасения. Следующий большой кирдык для страны намечен на 2018-19, по крайней мере, таковы расчёты Института Сулакшина.
В эти прогнозы можно верить, можно не верить, но в интенциях Комитета 25 января есть куда более существенная вещь. Стрелков пытается создать коалицию неравнодушных граждан, которые имеют разное политическое мировоззрение, причём степень разности предельно широка, но при этом у них есть нечто такое, что заставляет их действовать вместе – вне зависимости от выявленных несогласий.
И это, как выясняется, работает: во время ток-шок дух Сталина, который не мог не возникнуть, коли речь зашла о судьбе России, пытался перессорить собравшихся, но, хотя их и очень тянуло как следует поругаться, они сумели сдержаться, не дав себя увлечь гвоздикосрачу.
Что ж, первый экзамен Комитет 25 января выдержал.