о происхождении современной украинской мовы.
«…естественный путь для создания нового украинского литературного языка должен был бы заключаться в примыкании к уже существующему русскому литературному языку, в тщательном сохранении церковнославянской стихии этого языка одновременно с заменой его средневеликорусской стихии малорусской. Однако тот украинско-литературный язык, который получился бы при следовании по этому естественному пути, разумеется, оказался бы очень похожим на русский… Это близкое сходство естественно созданного украинского литературного языка с русским само по себе было бы тоже совершенно естественно… Но те украинские интеллигенты, которые ратовали за создание самостоятельного украинского литературного язык, именно этого естественного сходства с русским литературным и не желали. Поэтому они… решили создать литературный язык исключительно на основе народного говора, при этом так, чтобы этот язык как можно менее походил на русский. Как и следовало ожидать, это предприятие в таком виде оказалось неосуществимым: словарь народного языка был недостаточен для выражения всех оттенков мысли, необходимых для языка литературного… Но по необходимости пришлось примкнуть к какой-нибудь уже существующей и хорошо отделанной литературно-языковой традиции. А так как к русской литературно-языковой традиции примыкать ни за что не захотели, то оставалось только примкнуть к традиции польского литературного языка. И действительно, современный украинский литературный язык, поскольку он употребляется вне того народнического литературного жанра… настолько переполнен полонизмами, что производит впечатление просто польского языка, слегка сдобренного малорусским элементом. Благодаря этому…современный украинский литературный язык должен быть отнесён к литературным языкам западнославянской (чешско-польской) традиции».
Не австрийский генеральный штаб, всего лишь «польская интрига», хотя, пожалуй, австрийский генштаб был бы предпочтительнее: верхненемецкая традиция – вещь почтенная и давняя, если уж отрываться от корней, то явно не ради того, чтобы быть вторым номером у второго – польской культуры – номера.
Любопытно, что эта привычка отрекаться от общего происхождения с великороссами свойственна украинцам не только в сфере духовной, но также и сугубо материальной: судьба деиндустриализующейся, варваризирующейся бывшей Украинской ССР более чем показательна.
Действительно – ничего не жалко, ни промышленности, ни языка, только бы подальше от москалей.
