Допустим, вы – тибетец и перед вами стоит задача снять фильм, который бы способствовал освобождению вашей родины от китайского владычества. Как это можно сделать? Самый простой и очевидный путь – сочинить историю о том, как кровожадные ханьские оккупанты тиранят беззащитный народ Тибета, грабя, насилуя, убивая, но никакие репрессии не способны заглушить стремление тибетцев к свободе и потому освобождение неизбежно.
Однако у такого само собой напрашивающегося решения есть свои слабости. Во-первых, власти КНР вряд ли будут приветствовать появление такой картины, а значит, её ждёт нелёгкая прокатная судьба, постоянные протесты посольств по всему миру, редкие просмотры из-под полы и почти полное невнимание прессы.
Во-вторых, когда на планете есть столько несчастных страдающих народов, ещё один претендент на сочувствие воспринимается без энтузиазма: «Всех не оплачешь». Тем более если этот претендент принадлежит периферийному региону, запертому где-то в глубине азиатского континента.
Потому можно пойти иной, более изощрённой дорогой, попытавшись так подать свой месседж, чтобы это не выглядело как недвусмысленная агитка, разводящая аудиторию на запланированные эмоции, т.е. легко прочитываемая и вследствие этого отторгаемая.
Именно такой дорогой пошёл ламаистский монах Хьенце Норбу, когда поставил свой фильм «Кубок». Внешне «Кубок» – это рассказ о том, как в находящемся на территории Индии монастыре его обитатели следят за Чемпионатом Мира по футболу 1998 года.
Рассказ у Норбу вышел динамичным, весёлым, местами ироничным и очень человечным. Оказалось, что ламаистские монахи, пребывающие в вынужденной эмиграции, терзаемы теми же страстями, что и остальной цивилизованный мир – смотрят футбольные матчи и истово болеют за любимые сборные.
Однако – за внешней незамысловатостью – скрывается крайне важный и успешно воплощённый посыл. Норбу сознаёт, что в деле освобождения Тибета, в борьбе со второй Сверхдержавой просто не будет, а потому нельзя игнорировать ни одного потенциально сочувствующего этому делу иностранца, на счету каждое сердце.
Соответственно, он – без лишнего нажима – вводит две темы. Во-первых, пунктирно, но настойчиво проводится мысль о продолжающейся оккупации Тибета. Прямых проклятий в адрес КНР нет, но сама ситуация, когда, чтобы стать монахами и выбраться из нищеты, подростки вынуждены с риском для жизни перебираться в Индию и навсегда расставаться с родственниками, более чем красноречива.
Во-вторых, Норбу – опять же через предлагаемые обстоятельства – демонстрирует прежде всего западному зрителю, что между ним и этими монахами нет никаких сущностных различий. Да, они носят странные одежды, участвуют в непонятных и несколько комичных церемониях, но, если соскрести с них эти детали, то внутри они окажутся точно такими же, как европейцы или латиноамериканцы.
Таким образом изначальное отчуждение, которое неизбежно, раз на экране люди иной культуры и расы, эффектно преодолевается, и перед нами уже не далёкие и потому не способные вызвать симпатию монахи-тибетцы, а почти что братья – футбольные болельщики, с которыми непременно найдётся общий язык и взаимопонимание.
Но коли перед нами на экране оказываются духовно близкие люди, которые прежде поклоняются Футболу, а уже потом – своим особым богам, что является совершенно нормальным для всемирного фанатского интернационала, то сам собой возникает вопрос: «А зачем китайцы так жестоко обходятся с этими симпатичными, понятными и почти родными нам людьми, ведь они не могут сделать ничего дурного, потом что они так похожи на нас, а мы, по определению, не способны на зло?»
И когда вопрос этот, по завершению просмотра, всплывает, Норбу может торжествовать, потому что та сверхзадача, которую он ставил себе, ввязываясь в этот проект (наивно полагать, что уважаемый монах предпринял такой труд только для того, чтобы развлечь нас на вечер комедией на специфическом материале), выполнена.
Люди не только узнали о китайско-тибетском конфликте, сделав это самостоятельно, без навязывания со стороны СМИ или общественных активистов, но и определённо заняли в нём сторону: территориальная целостность Китая – это незыблемо, но и тибетцев от всей души жалко.
И с этой жалости, с этого личностного восприятия происходящего вокруг Тибета начинается формирование благоприятной атмосферы по отношению к освободительному движению. Причём противостоять этому формированию оказывается довольно сложно, поскольку непосредственно дискредитировать картину «Кубок» невозможно: «Какая политика – это же про футбол кино! Вам везде политика мерещится…»
Словом, Хьенце Норбу снял пропагандистский шедевр, где определение «пропагандистский» не есть ругательное: «Я весь мир заставил плакать (в данном случае – смеяться) над красой земли моей». Дай Бог, чтобы и у нас появилась пропаганда такого уровня – раскрепощённая, просчитанная, с дальним прицелом.
