на то, как трактуют в России новейшую историю Испании, то картина получается если не идеальной, то весьма вдохновляющей.
Просвещённый диктатор, восстановивший монархию, выбравший наследника престола, замиривший страну, мирно скончавшийся.
Пришедший на смену просвещённому диктатору не менее просвещённый молодой король, который сумел своим авторитетом поддержать транзит от авторитарного режима к парламентской демократии.
Знаменитый пакт Монклоа, кочующий из статьи в статью о переходных государствах со слабыми политическими традициями; мужественное поведение Хуана-Карлоса во время неудачной попытки военного мятежа; его простота и доступность, превратившие Испанию в подлинно народную монархию.
Вступление в Североатлантический альянс, в Европейское Экономическое сообщество, что знаменовало возвращение в цивилизованный мир и выход из добровольной изоляции. Полноценное участие в жизни ЕС, введение единой валюты, экономический подъём и популярность в качестве прибежища на старость.
Этому веришь, в этом не сомневаешься, а потом открываешь местную прессу, и оказывается, что страна если не живёт на вулкане, как это было на рубеже 1920 – 30 при Альфонсе XIII, то испытывает серьёзную турбулентность.
И речь не об одном лишь сепаратизме – поднимающем голову каталонском или несколько придушенном баскском – но о целом ряде напастей, обрушивающихся сейчас на Испанию. Это и набирающее силу республиканское движение, уверенно атакующее монархию. И радикальный феминизм, смыкающийся с республиканизмом и целящий, помимо короля, в католическую церковь.
И партийные неурядицы, выражающиеся в стартовавшем распаде привычной политической системы с её двумя центрами – социалистами и правоцентристами. И общественный задор, в которым смыкаются неприязнь к традиционным ценностям, в том числе – патриотизму, верности долгу гражданина и подданного, с желанием разнести существующий порядок.
Короче говоря, Испания остаётся Испанией – но не той витриной избавления от тяжкого наследия тоталитаризма, которой её представляли у нас в последние десятилетия, а той – вечно волнующейся, буйной, склонной к переворотам, мятежам, бунтам и революциям, какой мы её знали со времён Гойи и какой она вроде бы перестала быть благодаря Франко и Хуан-Карлосу.
Оказалась, не перестала. И отречение монарха в пользу наследника престола Филиппа в 2013 не было случайностью: «Я устал, надо дать молодым дорогу». Старый король явно чувствовал эти подземные толчки и решил сыграть на опережение, пока не стало ещё хуже.
