«Казино “Рояль”» 1967 года, при всей своей своеобразности, оказывается полезен в качестве учебного пособия для всякого начинающего комедиографа и вообще претендента на работу в таком нелёгком лёгком жанре.
Чему учит нас вопиющая творческая неудача, которая постигла этот старательный и по-своему амбициозный проект, участие в котором легло тёмным пятном на репутацию большого количества достойных людей?
Тому, что основа комедии, её фундамент и каркас, это – никакие не шутки и весёлые репризы, но крепкая, серьёзная, достоверная, продуманная история, когда населяющие её персонажи – это вполне себе полноценные существа со своими мотивациями, верованиями, убеждения и тараканами, конечно.
Кинематографическая комедия – это точно такой же фильм, как и всякий другой, построенный по тем же самым драматургическим законам, развивающийся в соответствующем темпе, только, при сохранении всех вышеупомянутых атрибутов, поданный несколько под другим углом зрения.
Иначе говоря, если обращаться к классическим примерам, «Кавказская пленница», при том, что это отвал башки и аццкая ржака, есть рассказ о борьбе двух мужчин за сердце прекрасной девушки, а «Джентльмены удачи» – это картина про поимку опасного рецидивиста.
Сюжет, таким образом, первичен, а интерпретация вторична. В конце концов, ту же «Пленницу» можно подать как очень мрачный триллер про столкновение богатого и властного с бедным и незнатным, когда горный ландшафт лишь усугубляет напряжение.
Однако не только выстроенной историей должна обладать комедия. Второе важное условие, о котором нам убедительно свидетельствует «Казино…» – это вера актёров в своих персонажей. Возвращаясь к «Пленнице», можно сказать, что Шурик – нелепый и забавный для зрителя – для себя самого абсолютно серьёзен. Он не знает, что находится внутри комедии, и потому действует так, словно решается его судьба, отдаваясь происходящему полностью.
В «Казино…» же актёры, повинуясь, по-видимому, роковому режиссёрскому указанию, начисто игнорируют «четвёртую стену», постоянно подмигивая зрителю: мол, смотри, какого дуралея я изображаю, торопись смеяться над ним, пока я не исчез с экрана.
Это принуждение к реакции очень быстро утомляет, вызывая перманентное недоумение: если изображаемый тобою персонаж не верит в себя, в свою миссию, в свои цели, то почему это должны делать мы, а уж тем более следить за ним – совершенным нулём.
Третья заповедь «Казино…» начинающим комедиографам заключается в том, что не надо пытаться ежесекундно острить, так, чтобы каждая сцена превращалась в юмористическое представление. Комизм должен проистекать из самой ситуации, а не запихиваться в неё насильно – вопреки здравому смыслу и чувству меры.
Классическая «Бондиана» была ценна тем, что пародировала сам жанр боевика, существенно меняя интонацию оригинала (Флеминг боролся с красной угрозой искренне и до последнего дыхания), «Казино…» же представляет собой пародию на пародию, неприятно поражая своей чрезмерностью – как будто мёд посыпали сахаром, залили сгущёнкой, а сверху покрошили мармелад.
Таковы те три урока, которые «Казино “Рояль”» щедро и совершенно бесплатно даёт юноше, мечтающему делать свою жизнь с Леонида Гайдая или Жоры Крыжовникова.
